О вере и единоверии

12:00, 18 декабря 2018

Александр Палкин изучает феномен единоверия — религиозного движения на стыке официальной церкви и старообрядчества

Рассказываем о молодых ученых нашего университета, участвовавших в Science Slam UrFU, который впервые прошел на площадке Уральского гуманитарного института вуза в ноябре этого года. Первый в этом списке — Александр Палкин, старший научный сотрудник лаборатории археографических исследований, доцент кафедры истории России. Он изучает феномен единоверия — религиозного движения на стыке официальной церкви и старообрядчества.

— Александр Сергеевич, с чего началась Ваша научная карьера в университете?

— Мое знакомство с вузом началось в 9–10 классах, когда нас возили на экскурсию по университетам. Я попал в холл на Ленина, 51 и понял, что именно здесь хочу учиться и работать. Затем я ходил на подготовительные курсы исторического факультета, и, уже выбирая тему для исследования, совершенно случайно занялся проблемой единоверия, а именно — поисками компромисса между официальной церковью и старообрядцами. Тема оказалась очень интересной и, самое главное, малоисследованной. С 2006 года я стал работать в лаборатории археографических исследований — сначала лаборантом, затем инженером, ведущим инженером, а в данный момент являюсь старшим научным сотрудником.

— Расскажите читателям, что такое единоверие?

— Единоверие — это религиозное движение на стыке двух противоположностей — официальной православной церкви и старообрядчества. Оно позволяет старообрядцам присоединяться к официальной церкви и сохранять за собой часть обычаев, например, молиться по-старому. Это своеобразная форма компромисса, однако, чтобы оставаться единоверцем, нужно идти по лезвию бритвы, не становясь официальным православным или старовером. Я изучаю единоверие в целом, но с упором на уральский материал. Сейчас мне больше интересна интеллектуальная история единоверия, или история его мыслителей — то, как они ощущали себя в этой среде.

— Почему Вас заинтересовала эта тема? Сейчас, в 2010-е годы, происходит упадок религиозности, и молодежи это ведь не особенно интересно.

— В 2004 году, когда я начал этим заниматься, церковная тематика была популярна — этот импульс сохранялся с 80-х годов прошлого века. Тогда история церкви и старообрядчества была, если не под запретом, то просто не поощрялась. В 80-е годы студенты умудрялись писать статьи про церковь, не употребляя в названиях статей слово «церковь». К 2004 году все стало гораздо свободнее, и тема меня привлекла. Плюс меня привлекают переходные, нестабильные состояния — когда происходит взаимодействие разных культур.

Сегодняшнее единоверие не слишком многочисленно, но выполняет важную, на мой взгляд, роль — позволяет членам официальной церкви молиться по-старому. Не сказать, что оно очень сильно востребованно — официальной статистики нет, но количество единоверцев исчисляется тысячами человек. А вот в 2000-е годы случались массовые переходы — например, отец Леонтий, старообрядческий наставник из Нижнего Тагила, перешел в единоверие с частью своей общины.

— А кто из единоверцев Вам интересен?

— Один из самых известных уральских единоверцев — это Гаврил Фомич Казанцев, знаменитый купец-старообрядец, перешедший в единоверие. Он жил в XIX веке и был представителем изменяющейся старообрядческой культуры. Если его отец был классическим, традиционным старообрядцем, то Гаврил Фомич, получивший традиционное образование, активно занимался самообразованием, в том числе светским. Он мог спокойно обсуждать идеи утопического социализма с генералом Глинкой, главным начальником уральских горных заводов, при этом их не разделяя. Также он спорил с другими единоверцами, в том числе столичными, о судьбах старообрядчества и единоверия. И нельзя сказать, что он делал это на низком уровне.

Сейчас я занимаюсь Константином Голубевым — это псковский единоверческий священник, который происходил из Восточной Пруссии. Он интересен тем, что тоже не получил систематического образования — его воспитывали старообрядческие монахи, жившие в Польше. Переехав в Россию, он стал издавать миссионерский журнал «Истина», и там интересно все: и эволюция языка, и сложносоставные конструкции слов и предложений, и социальные, политические и культурные взгляды Голубева и его авторов.

— Как возникла Ваша тема выступления на Science Slam UrFU?

— Пару лет назад в рамках участия в мегагранте «Возвращение в Европу: российские элиты и европейские инновации, нормы и модели (XVIII — начало XX вв.)» я написал статью о европейском влиянии на старообрядцев. Поскольку они представляли средневековую культуру и жили во времена европеизации России, они неизбежно становились участниками конфликтов. В основном старообрядцы противостояли бытовым новшествам, например мифологизировали балы, тем не менее усваивали технологический потенциал. Это хороший пример того, как сосуществовали различные культуры в одно и то же время в одной стране.

— Больная тема для гуманитариев, в отличие от технарей, — это практическая польза научной деятельности. Чем Ваше исследование поможет обществу?

— Если говорить о старообрядцах, то такие исследования важны для их самопознания. Если раньше мы приезжали к ним и расспрашивали обо всем, то теперь их потомки, ввиду разрыва преемственности, пытаются найти свои корни — и обращаются за советом к нам. Для них это важно, поскольку мы реконструируем их историю. Важно это и для других людей, интересующихся историей России, поскольку история старообрядчества —неотъемлемая часть ее истории в целом. Сегодня такое знание востребовано. В частности, Музей истории Екатеринбурга в настоящее время проводит выставку старообрядческой книжности, подготовленную совместно с нашей лабораторией.

Опыт взаимодействия староверов с европейской культурой тоже дает пищу для размышлений — фактически это интереснейший пример выживания и развития традиционной культуры в эпоху глобализации.

— В каком направлении Вы планируете развивать Ваше исследование?

— Моя новая тема — это старообрядческая периодика. В конце XIX века старообрядцы издавали свои журналы — сначала нелегально, но с 1905 года на законных основаниях. Поскольку историк идет от источника, я решил воспользоваться этим и посмотреть, что получится. В основном из таких изданий можно почерпнуть информацию об интеллектуальной истории старообрядцев, их социально-политических и культурных взглядах.

— И напоследок дайте совет студентам: стоит ли им идти в науку и почему?

— Я считаю, чтобы заниматься наукой, нужно очень сильно этого хотеть, испытывать интерес к этому занятию. Тогда исследователь сумеет преодолеть все трудности, и у него все получится. Если человеку заниматься исследованиями не интересно, можно найти себе другое занятие по душе. Заставить себя заниматься наукой невозможно.

Справка

Александр Сергеевич Палкин — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник лаборатории археографических исследований, доцент кафедры истории России. В 2010 году окончил исторический факультет УрГУ (ныне УрФУ) со степенью магистра истории. С 2010-го по 2013 год работу лаборанта-исследователя в лаборатории совмещал с учебой в аспирантуре УрФУ. В 2013-м защитил кандидатскую диссертацию. С 2013 года работал научным сотрудником, с 2017 года — старшим научным сотрудником лаборатории.